Трудности по-прежнему препятствуют репатриации граждан центральноазиатских стран из Сирии, Ирака

БИШКЕК -- Аида (имя изменено по ее просьбе) — одна из тех граждан Кыргызстана, чьи родственники остаются в лагере беженцев Аль-Хол на северо-востоке Сирии рядом с границей Ирака.

В Аль-Холе, по данным ООН, находится около 62 тысяч человек, из них более 80% составляют женщины и дети, граждане 60 стран мира.

Там остаются сестра и 6-летний племянник Аиды.

В конце октября она и родственники других кыргызских детей и женщин, живущих в лагере, обратились к президенту Кыргызстана Садыру Жапарову с просьбой помочь их родным.

«В этом лагере осталось еще несколько сотен женщин и детей из Кыргызстана», — сказала Аида «Каравансараю» в понедельник (15 ноября).

«Там сейчас ужасная ситуация — многим беженцам негде спать, остро не хватает палаток, да и те не спасут от надвигающихся холодов», — рассказывает она.

Администрация Жапарова пока не сообщала, принято ли решение по этому вопросу.

«Наши власти уже спасли многих детей в Сирии и Ираке, и мы не теряем надежды», — говорит Аида.

Центральноазиатские страны выстраивают с нуля государственную политику по возвращению своих граждан и, не имея опыта в этом направлении, столкнулись с ограниченными ресурсами социального, экономического и инфраструктурного характера, полагает Эмиль Джураев, бишкекский политолог и доцент Академии ОБСЕ.

По словам Джураева, наибольших успехов достигли Казахстан и Узбекистан, каждый из которых организовал по несколько рейсов, чтобы привезти в основном женщин и детей. У Кыргызстана и Таджикистана было только по одному рейсу.

Казахстан, который первым в регионе начал эвакуацию в 2019 году и до 2021 года включительно, вывез из Сирии и Ирака более 700 человек в рамках своей гуманитарной операции «Жусан» («Полынь»).

Узбекистан репатриировал из Ирака и Сирии более 318 соотечественников тремя рейсами.

Кыргызстан и Таджикистан провели схожие операции.

«Трудно выделить какую-то конкретную проблему, вызовов оказалось очень много, и все они разноплановые. Тяжелая социально-экономическая ситуация — даже не самая главная из них», — сказал «Каравансараю» Джураев.

На первом этапе — сложные переговоры с правительством Ирака, не говоря уже о невозможности договариваться с властями Сирии.

А без их согласия и сотрудничества невозможно было организовать авиарейсы для возвращения граждан стран Центральной Азии на родину, объяснил Джураев.

Но даже когда репатрианты успешно возвращаются на родину, возникают проблемы уже правовые. Многие, особенно дети, не имеют документов, рассказывает он.

Восстанавливать бумаги сложно. Часто выясняется, что дети вернувшихся родились в зоне конфликта или невозможно установить их родителей, либо их родители умерли там. Соответственно, невозможно определить статус сироты.

«Поэтому эта миссия требует слаженного сотрудничества большого количества институтов, как государственных, так и международных, компетентных НПО», — подчеркнул Джураев.

Он отметил, что требуется еще больше усилий со стороны центральноазиатских государств, поскольку «в Сирии еще тысячи людей продолжают томиться в так называемых лагерях для людей, смещенных с мест проживания, точнее из разных стран, включая центральноазиатские».

«В Сирии катастрофическая гуманитарная ситуация. Нужно отработать надежные, эффективные механизмы возвращения людей оттуда и реабилитации в своей стране, что потребует больше средств», — прогнозирует Джураев.

Реабилитация

Джураев осудил тенденцию стигматизировать репатриантов.

Неприятие вернувшихся обществом наносит репатриантам психологическую травму на всю жизнь, особенно уязвимы дети, предостерег он.

«Самая сложная задача заключается в том, чтобы вернувшиеся из Сирии и Ирака люди смогли стать полноценными гражданами своей страны», — признал Джураев.

С началом конфликта на Ближнем Востоке СМИ сформировали стереотипный образ иностранных боевиков как религиозных фанатиков. Но истинные мотивы этих людей бывают разными, утверждает Индира Асланова, директор бишкекского Центра религиоведческих исследований.

«Религиозный фактор действительно имеет место, но в ряде случаев может служить лишь внешним атрибутом, а истинные мотивы могут быть другими», — отмечает Асланова.

Она сообщила, что ее организация проводила исследование среди заключенных в Кыргызстане, осужденных за участие в вооруженном конфликте в Сирии и Ираке.

По словам Аслановой, для половины опрошенных главной причиной была помощь другим попавшим в беду мусульманам, женщинам и детям.

«Эти люди не намеревались строить халифат, а руководствовались человеческими мотивами», — убеждена она.

Она указала на то, что использование религиозной реабилитации, включающей «развенчание» джихадистской идеологии, может привести к обратному эффекту — провоцированию интереса к данной тематике.

«Перед применением... реабилитации нужно провести серьезную работу по оценке мотивов репатриантов, почему они присоединились к запрещенным группам, и определить их идеологию», — сказала она.

Региональная конференция по реинтеграции вернувшихся в общество

В конце октября в Бишкеке прошла трехдневная центральноазиатская конференция, посвященная проблемам реабилитации и реинтеграции тех, кого вернули из зон конфликта в Сирии и Ираке.

Мероприятие было организовано международной организацией «Поиск общих интересов» (ПОИ) по инициативе С5+1 в области безопасности.

Региональная конференция, в которой приняли участие представители компетентных государственных организаций, эксперты и представители гражданского общества, стала площадкой для обмена знаниями и опытом по судебному преследованию, реабилитации и реинтеграции вернувшихся из зон конфликта.

Среди участников были представители Еврокомиссии, Института мира США, государственных организаций, НПО и университетов других стран Центральной Азии, включая специалистов-практиков, работающих с репатриантами из Сирии и Ирака.

Вооруженный конфликт в Сирии и Ираке и его последствия стали серьезной угрозой безопасности для правительств и населений стран Центральной Азии, говорится в пресс-релизе ПОИ.

По данным организации, более 4 000 жителей из региона выехали в зоны боевых действий в качестве иностранных боевиков.

В результате, большинство мужчин-боевиков из Центральной Азии погибли в зоне вооруженного конфликта, а их жены и дети оказались либо в лагерях беженцев, либо в тюрьмах.