Раскаяние должников: получатели китайских кредитов сетуют на связанные с ними условия

Китай инвестирует в Таджикистан «ради общего будущего». Именно так написано на зданиях и проектах по всей стране, оплачиваемых за счет предоставленных Пекином грантов и кредитов.

Однако учитывая миллиардные долги Пекину в том или ином виде, наблюдатели задаются вопросом, а нет ли здесь каких-то условий?

Задолженность Таджикистана перед государственным Экспортно-импортным банком Китая (Эксимбанк) составляет $1,98 млрд — около 60% долга страны перед иностранными кредиторами на начало 2022 года.

Из $131,9 млн долга, погашенного Таджикистаном в 2021 году, 65,2 млн пришлось на Китай, при этом проценты составили почти $22 млн долларов, сообщил портал Eurasianet 21 июля.

Тем временем новые помещения таджикского парламента строятся именно на грант Китая в размере $250 млн.

Еще $120 млн, выделенных Пекином, идут на строительство нового здания мэрии.

«Все это очень тревожно», — говорит таджикский политолог Парвиз Муллоджанов.

«Это очень опасная тенденция, тем более, что есть еще и большие долги», — сказал он Eurasianet.org.

«Накапливать долг перед Китаем — это как играть с огнем. В любой момент это может послужить предлогом для политической и геополитической экспансии».

«Китай проводит стандартную политику для всех стран. Им нужно нанимать собственную рабочую силу, поэтому на все проекты они направляют своих людей и производственные ресурсы», — добавил Муллоджанов.

«Китаю нужен рынок для своей промышленности».

Секретность и преференциальный режим

Как правило, китайские кредиты предоставляются для целей строительства или капитального ремонта транспортной инфраструктуры или энергетических проектов, многие из которых осуществляются в рамках пекинской инициативы «Один пояс и один путь» (ОПОП).

Однако кредиты настолько окутаны тайной, что зачастую выработать условия их погашения очень сложно. Во многих случаях работа также достается китайским государственным компаниям, а для местных жителей выделяется совсем немного рабочих мест.

Строительство железной дороги Вахдат-Яван, соединяющей центральный и южный Таджикистан, — один из проектов, подробности которого долгое время держались в секрете.

В 2014 году Эксимбанк согласился предоставить кредит для завершения строительства железной дороги.

Однако первый замминистра финансов Джамолиддин Нуралиев только в начале 2015 года сообщил журналистам, что для этого был использован кредит Эксимбанка в размере не менее $68 млн.

По сообщениям, тендер на заключение контракта без проведения открытых торгов также получила государственная китайская корпорация China Railway Construction Corp.

Когда в августе 2016 года президент Эмомали Рахмон торжественно открыл участок железной дороги Душанбе-Куляб, государственные СМИ Таджикистана сообщили, что стоимость проекта составила $125 млн.

Откуда взялись деньги, и кто завершил строительство, местные СМИ так и не упомянули.

Аналогичным образом Эксимбанк практически полностью профинансировал за счет кредита почти в $290 млн масштабные работы по капитальному ремонту высокогорной дороги Душанбе-Чанак из столицы Таджикистана в Согдийскую область.

Проект начали в 2006 году, он завершился в 2013 году. Контракт получила инженерная компания-гигант China Road and Bridge Corp., которая, по сути, перенаправила деньги обратно в Китай, переложив бремя долгов на Таджикистан.

«Синдром раскаяния»

Таджикистан — далеко не единственный пример, когда китайские компании и рабочие строят крупные инфраструктурные проекты, оплачиваемые за счет китайских кредитов.

Поддержав ОПОП и взвалив на себя сопутствующее долговое бремя, некоторые страны теперь испытывают так называемый «синдром раскаяния», говорится в докладе исследовательской организации Arab Centre Washington DC, опубликованном в январе 2021 года.

«Многие считают, что Пекин специально расставляет такие “долговые ловушки”, чтобы заполучить контроль над стратегическими активами», — утверждают докладчики.

«Скорость и решительность Пекина [в реализации ОПОП] наиболее очевидны на Ближнем Востоке», — говорят они, отмечая, что Китай «вложил не менее $123 млрд на Ближнем Востоке в финансирование связанных с ОПОП проектов».

Не избежал «синдрома раскаяния» и Пакистан, согласившись сотрудничать в рамках Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК). Это пакистанский компонент ОПОП.

В последние несколько лет Пекин заключил с Исламабадом ряд многомиллиардных инфраструктурных проектов, которые вызвали у местных жителей опасения по поводу китайского влияния и недовольство трудовой практикой компаний, в частности, тем, что китайским рабочим платят больше, чем пакистанским.

Гнев по поводу растущего влияния Китая в пакистанской провинции Белуджистан побудил белуджские и синдхские военизированные организации объединиться друг с другом, что усиливает опасения по поводу активизации насилия в регионе.

Шри-Ланка также «прославилась» в последние месяцы в связи со своим огромным бременем долгов перед Китаем и последующим крахом своих политической и экономической систем.

При этом ее долг перед Китаем составляет лишь около 10% от общего внешнего долга — по сравнению с 60% у Таджикистана.

«Вести бизнес с Китаем становится все труднее и труднее», — сказал CNN в 2020 году директор программы Стэнфордского университета в области права, науки и технологий Марк Лемли.

«Также растет ощущение, что ведение бизнеса с Китаем связано с тягостным моральным компромиссом».

Военная экспансия

На практике, строительство китайских военных баз в портах по всему миру демонстрирует, как Пекин использует экономические «инвестиции» в другие страны для увеличения своего военного присутствия.

Китай строит в ключевых регионах коммерческие портовые сооружения, которые могут быть использованы его быстрорастущим военно-морским флотом.

Все это делается в рамках стратегии Пекина, получившей название «нитка жемчуга». Цель — связать материковый Китай с полуостровом Сомали с помощью сети военных и коммерческих объектов.

«Стратегия Китая по взаимодействию с Ближним Востоком, может, и рекламируется как направленная на благое дело, но на самом деле она проводится одновременно с расширением военного и дипломатического влияния Китая на Ближнем Востоке», — отмечается в докладе Arab Centre Washington DC.

В середине января Тегеран объявил о начале реализации 25-летнего Соглашения о всеобъемлющем стратегическом сотрудничестве с Китаем, подписанного в прошлом году.

По условиям соглашения, Иран будет участвовать в ОПОП путем запуска инвестиционных проектов на сумму $400 млрд.

Несмотря на то что сделка якобы носит коммерческий характер, инвестиции Китая в иранские порты Джаск и Чабахар позволят его быстрорастущему военно-морскому флоту расширить сферу своего влияния.

Другим примером стало заключение Китаем тайного соглашения с Камбоджей, позволяющего его военно-морскому флоту использовать базу в этой стране. Об этом в 2019 году со ссылкой на официальных лиц США и их союзников передавала газета The Wall Street Journal (WSJ).

Как китайские, так и камбоджийские официальные лица опровергли сообщения, назвав их «выдуманными новостями» и «слухами».

Однако в настоящее время Китай тайно строит военно-морской объект в Камбодже исключительно для своих военных, сообщил 6 июня ежедневник The Washington Post со ссылкой на западных чиновников.

В конце прошлого года власти Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) были застигнуты врасплох докладом спецслужб США, в котором утверждалось, что Китай тайно строит нечто похожее на военный объект в порту Халифа.

Правительство ОАЭ не знало, что корабли, замаскированные под заходящие в порт коммерческие суда, на самом деле были судами, используемыми китайскими военными для сбора разведданных, сообщила в ноябре WSJ. После публикации доклада строительство объекта было остановлено.

В ответ на другой доклад WSJ в декабре прошлого года о планах Китая по созданию военной базы в Экваториальной Гвинее китайский государственный таблоид Global Times подтвердил растущую потребность Народно-освободительной армии Китая (НОАК) в создании «плацдармов в отдаленных водах» по мере расширения его зарубежных интересов.

В докладе за 2019 год представители Американо-китайской комиссии по обзору состояния экономики и безопасности отметили, что продвижение Пекином ОПОП направлено на «расширение военного сотрудничества и экспорт своих технологий цензуры и наблюдения».

«Китайский ОПОП стал наиболее четкой организационной концепцией расширения присутствия Народно-освободительной армии Китая за рубежом», — добавили они.