Узбекские женщины в иракской тюрьме попросили вернуть их на родину

ТАШКЕНТ — Гражданки Узбекистана, отбывающие срок в иракской тюрьме, должны иметь возможность отбывать наказание на родине, считают наблюдатели. Они называют воссоединение с семьей важным элементом реабилитации.

27 апреля 44 женщины обратились к президенту Шавкату Мирзиёеву с просьбой помочь им вернуться домой.

Они отбывают наказание в багдадской тюрьме «Росафа» по различным обвинениям, связанным с их принадлежностью к «Исламскому государству» (ИГ) в прошлом.

Многие из их детей уже были репатриированы в Узбекистан и прошли реабилитацию.

Официальная просьба была записана на видео низкого качества продолжительностью около минуты, опубликованном в интернете. На видеозаписи показаны несколько женщин и детей в комнате, предположительно, одном из помещений тюрьмы.

Их лица закрыты. Они сидят неподвижно, и только дети машут руками, когда камера мобильного телефона направляется на них.

Одна из женщин зачитывает обращение с листа бумаги:

«Мы — женщины из Узбекистана, из 6-й женской тюрьмы Багдада, Ирак. Вот уже шесть лет мы отбываем здесь наказание по обвинениям, навязанным нам силой. Мы очень хотим избавиться от этого приговора и вернуться в нашу страну, в наши семьи, к нашим родителям и детям. И просим помощи в этом вопросе у Вас, Шавкат Миромонович [Мирзиёев]!»

«Прошло четыре года с тех пор, как у нас забрали детей. С этого времени мы их не видели. Мы не видим своих родителей. С 24 апреля 2023 года мы объявили голодовку», — продолжает она.

Голодовка

По всей видимости, гражданки Узбекистана присоединились к более крупной акции голодовки в тюрьме, в которой участвуют не менее 400 женщин, включая иностранок из как минимум восьми стран, сообщила 5 мая Би-би-си.

В тюрьме также содержится около 100 детей, многие из которых, как утверждается, там и родились.

Женщины протестуют как против вынесенных им приговоров, называя их результатом несправедливого судебного разбирательства, так и против условий содержания, передает Би-би-си.

Заключенные, разговаривавшие с Би-би-си по незаконно полученному мобильному телефону, рассказали, что их держат по 40 человек в камере и часто подвергают избиениям и бесчеловечному обращению.

Они утверждали, что за последние шесть лет в тюрьме «Росафа» умерли около 60 взрослых и до 30 детей.

Би-би-си и другим изданиям не удалось подтвердить их заявления.

28 апреля глава пресс-службы Генеральной прокуратуры Хаёт Шамсутдинов прокомментировал видеообращение узбекских женщин-заключенных.

По его словам, узбекские власти осведомлены о тяжелых, зачастую неприемлемых условиях содержания заключенных в тюрьме.

«В 2019 году, в соответствии с соглашением с иракскими властями, 64 ребенка осужденных женщин были доставлены в Узбекистан. Они переданы на попечение родственников по месту жительства, а также в детские дома», — сказал Шамсутдинов.

Взрослые на видео — это осужденные члены террористической организации ИГ и когда-то служили в ее рядах в Сирии и Ираке, пояснил он.

Иракские власти задержали женщин в 2017 году. Четверо из них отбывают пожизненное заключение; остальные получили по 15–20 лет.

По окончании срока наказания осужденные женщины в соответствии с нормами международного права будут возвращены в Узбекистан.

«Самый страшный урок»

В период с 2019 по 2021 гг. власти Узбекистана провели пять специальных гуманитарных акций под названием операция «Добро» (операция «Мехр» на узбекском языке) по репатриации женщин и детей, находившихся в зонах боевых действий и лагерях беженцев в Сирии, Ираке и Афганистане.

В результате этих усилий более 550 граждан Узбекистана вернулись на родину.

Однако некоторые считают, что этого недостаточно и женщинам, многие из которых последовали за мужьями или были обманом вынуждены присоединиться к так называемому «халифату» ИГ в Ираке и Сирии, требуется дополнительная помощь.

Одна из таких репатриантов — Хатира Юлдашева, родившаяся в Наманганской области в 1986 году.

«Когда мне было 13 лет, мы с мамой поехали в Афганистан. Меня рано выдали замуж. В 15 лет я родила первого ребенка. Потом в 2003 году попали в Сирию», — рассказывает она.

В Сирии Юлдашева несколько раз выходила замуж и родила еще пятерых детей.

После долгих лет скитаний с детьми она оказалась в сирийском лагере беженцев Эль-Холь, где семья провела три года. Один из ее сыновей умер, другой остался в Сирии. В результате Юлдашева вернулась домой со старшей дочерью.

Другие ее дети позже вернулись домой на самолете: сын, который был ранен осколками, пара близнецов и младшая 10-летняя дочь.

Старшая дочь, которая с тех пор стала швеей, вернулась домой с бронхитом и проблемами с желудком.

«Власти помогли с жильем, подарили швейную машинку и оплатили лечение дочери», — говорит Юлдашева.

«Моя дочь Гульсум получила профессию. Мои дети ходят в школу, а внук — в детский сад».

«Но я потеряла сыновей в Сирии, и это самый страшный урок для меня».

Призывы помочь женщинам

Узбекистан строго придерживается заявленных принципов операции «Мехр»: женщины и дети, по разным причинам оказавшиеся на подконтрольных экстремистским группировкам территориях, должны быть по возможности репатриированы, говорит старший научный сотрудник Института государства и права Академии наук Узбекистана Равшан Назаров.

«Даже если эти женщины уже получили наказание в зарубежных странах, их следует вернуть для отбытия оставшегося срока на родину», — говорит Назаров.

«Это позволит им общаться с родными и близкими, что является очень важным элементом социально-психологической реабилитации и ресоциализации».

Более того, согласно статье 23 новой редакции Конституции, «Республика Узбекистан гарантирует защиту и покровительство своим гражданам как на своей территории, так и за ее пределами».

Директор Центра изучения региональных угроз в Узбекистане Виктор Михайлов говорит, что, насколько ему известно, эти заключенные — жены боевиков.

«Сами оружие они в руки не брали, хотя и достаточно радикальны в своих взглядах», — сказал он, добавив, что узбекские власти работают с иракскими властями над тем, чтобы позволить узбекским гражданам отбывать наказание на родине.

По его словам, даже если договоренность о репатриации узбекских граждан не будет достигнута, «возможно, все-же удастся договориться хотя бы о сокращении сроков».