Бывшие казахские экстремисты, отбывшие сроки заключения, рассказали об ошибочном выборе своего пути

АЛМАТЫ -- Отбывшие тюремные сроки за членство в экстремистских организациях и вербовку соотечественников, казахские заключенные постепенно покидают колонии. Теперь уже бывшие осужденные рассказывают о своей жизни.

После нескольких трудных лет, когда казалось, что «Исламское государство» (ИГ) находится на подъеме, ситуация в Казахстане улучшается.

За январь-декабрь 2021 года в стране зарегистрировано 192 уголовных дела по этим направлениям, что на 7,7% меньше, чем в 2020 году, когда было возбуждено 208 дел.

Количество правонарушений сокращается пятый год подряд, подсчитал в феврале сайт energyprom.kz.

Кроме того, в 2021 году, согласно отчету Глобального индекса терроризма (GTI), Казахстан получил нулевой балл, то есть за последние пять лет в стране не было терактов.

Двое экс-заключенных поговорили с «Каравансараем» о том, как налаживают свою жизнь после чудовищных ошибок, которые они совершили.

Мария

Мария из Нур-Султана начала исповедовать радикальные взгляды в 2012 году. Из-за этого разрушился ее брак — в 2013 году она развелась с мужем.

Спустя год женщина уехала в Турцию, куда ее позвали новые знакомые из ИГ.

Старшего сына бывший муж Марии оставил себе, а младшую дочь 4,5 лет она забрала с собой.

Из Турции боевики ИГ перевезли их обеих в Сирию на автобусе.

«Там нам дали дом. Но спустя два месяца после нашего приезда начались бомбежки, нам приходилось жить "на рюкзаках", чтобы во время обстрелов быстро покидать дом», — рассказала Мария.

В Сирии она повторно вышла замуж за боевика ИГ и родила двух сыновей. Женщина прожила там пять лет, из них 3,5 года была замужем, супруг погиб в результате авиаудара по боевикам.

«Он находился на военной базе вместе с 30 командирами ИГ, их всех за раз уничтожили», — вспоминает Мария.

После того как еды почти не осталось, а будущее представлялось неопределенным, женщина понимала, что нужно спасаться и любыми способами возвращаться в Казахстан.

«Открыто сказать, что хочу домой, я не могла, за такое могли казнить, а у меня на руках были дети. И вот полтора года я искала варианты сбежать из лагеря».

Ей удалось сбежать в курдский лагерь, а оттуда в мае 2019 года вернуться в Нур-Султан в рамках спецоперации «Жусан-3». Это была серия авиарейсов с 2019 по 2021 годы, когда Казахстан репатриировал более 700 своих граждан из Сирии и Ирака.

«Словами не передать то, что видели мои глаза и глаза троих моих детей. Я безмерно благодарна за то, что нас вернули в Казахстан», — говорит Мария.

На родине ее судили за призыв в ряды ИГ. Она уговорила сестру бывшего мужа поехать в Сирию и взять с собой сына Марии. Но полиция задержала их на вокзале в Казахстане.

Комитет национальной безопасности (КНБ) Казахстана квалифицировал это как призыв к участию в террористической организации. «Но тогда я не знала об этом, иначе не просила бы их приехать, как бы ни скучала по сыну», — сказала Мария.

Мария прошла реабилитацию в колонии. Она отсидела три года, ее освободили за примерное поведение. Пока она находилась в колонии, детям пришлось пожить сначала в детдоме, затем их забрала к себе бывшая золовка Марии, а потом подруга женщины.

Помощь после выхода на свободу Мария получила от центра социально-правовой поддержки «Шанс»: ей год снимали квартиру, покупали постельное белье, продукты, одежду детям, устроили их в школу.

Руслан

Руслан Гинатуллин из Павлодара стал читать намаз в 1998 году, еще старшеклассником.

Гинатуллин рассказал, что постепенно его религиозные убеждения стали экстремистскими. Он был недоволен тем, «как люди относятся друг к другу, что есть расслоение в обществе, нужда».

В поисках ответов на свои вопросы он подпал под влияние «Хизб ут-Тахрир» (ХТ). Эта международная фундаменталистская организация ставит целью установление глобального «халифата». Она запрещена во всех пяти странах Центральной Азии.

«Так, в 2002 году я встретил одного из агитаторов [ХТ]», — вспоминает Руслан.

Вербовщик утверждал, что «нужно менять руководство страны, потому что власть препятствовала распространению ислама и развитию счастливого общества», сказал Гинатуллин.

В рядах ХТ он пробыл семь лет — с 2002 по 2009 годы — искал сторонников. За это мужчину трижды осудили. Руслан провел за решеткой девять лет: 2004–2006, 2009–2011 и 2016–2021 гг.

Последний приговор он получил, когда большинство лидеров ХТ в Казахстане уже были за решеткой, и Руслан действовал на свое усмотрение.

Сроки он получал за «распространение листовок», «проведение уроков и разъяснение идеологии на квартирах» и «проповедь во “ВКонтакте” и “Фейсбуке”», добавил Гинатуллин.

Он проходит реабилитацию вот уже два с лишним года и работает торговым представителем в Павлодаре.

«Нужно... избавиться от наивности. И самое главное, если хочешь изменить мир, то начни с себя, а не с других», — подытожил он.

Дерадикализация и профилактические меры

С осужденными за участие в терроризме работать проще, чем с находящимся на свободе, полагает специалист по дерадикализации Асылбек Избаиров из Алматы.

Они уже признали свою вину и готовы сотрудничать со специалистами по разубеждению, сказал он. Есть, конечно, вопрос, искренни ли они или просто хотят быть на хорошем счету в колонии.

«Следует признать заслугу государства и КНБ, который в 2012–2016 годах задержал лидеров псевдосалафитских группировок, которых затем осудили», — отметил Избаиров.

Это дало специалистам время создать «механизмы и методологии» для разубеждения экстремистов.

Эти специалисты немало рисковали в начале 2010-х годов. «Они семьями переезжали в Актау и Актобе, рискуя жизнью, заходили в джамагаты [исламские группы], работали там с радикально настроенными людьми».

«Сейчас в тюрьмах с [осужденными экстремистами] работают специальные люди, теологов достаточно, методология тоже есть», — рассказывает еще один специалист по разубеждению радикалов, алматинец Ерлан Досмагамбетов.

«Кроме того, сейчас ИГ уже не имеет такой силы, как раньше: есть какая-то небольшая часть в Афганистане, Сирии, но их регулярно уничтожают [противники группировки]», — сказал он.